Крах неолиберализма в Аргентине

Дж. Брэдфорд ДеЛонг
2002-10-17

В 1990-х годах Аргентина выполнила около 80% программы неолиберальной экономической политики: открыла свою экономику всемирной торговле и международному капиталу, постаралась обеспечить низкий уровень инфляции и стабильные деньги, приложила усилия к улучшению своей правовой системы, дабы решения принимались в соответствии с общими правилами, а также повысился уровень доверия к стране и уверенности в том, что выполнение контрактов будет обеспечено независимо от того, имела ли место взятка.

Эта политика не удалась. Однако нельзя сказать, что 1990-е годы были катастрофическими, даже принимая во внимания все последствия, приведшие к ужасному лету 2002 года. Жизнь, несомненно, была хуже во время «Грязной войны» 1970-х годов, когда военные сбрасывали женщин с вертолетов в Южную Атлантику, а городские партизаны убивали людей, потому что... да просто убивали!

1980-е были не намного лучше. Начавшись с долгового кризиса, вызванного существенным повышением ставок процента в США, а также стоимости американского доллара, это десятилетие завершилось гиперинфляцией внутреннего происхождения, отбросившей Аргентину еще лет на десять назад по сравнению с ведущими мировыми экономиками.

Тем не менее, в 1990-х годах ВВП на душу населения в Аргентине вырос на 25%, поднявшись с самого низкого уровня на самый высокий, однако только для того, чтобы за последние четыре года страна потеряла все оставшиеся с того времени сбережения. До конца зимы прошлого года проблемы Аргентины казались просто неприятным, но временным явлением, подобно тому, как мексиканский «текила-кризис» 1994 - 1995 годов или восточно-азиатские кризисы 1997-1998 годов оказались всего лишь временными помехами, а никак не переломными моментами в истории этих стран.

Сегодня такой оптимизм невозможен, и очень мало надежды остается на то, что проблемы Аргентины носят временный характер. По мнению авторитетных лиц (скажем, представителей аппарата заместителя министра финансов США Джона Тейлора) вина за экономический крах Аргентины лежит на ее политиках.

В определенной степени я согласен с этой точкой зрения. Аргентинских лидеров много раз предупреждали о том, что искусственное поддержание валютного курса на постоянном уровне и привязка курса песо к доллару США могло вызвать экономический спад в стране в случае повышения курса доллара. Аргентинских политиков также предупреждали, что их политика в отношении песо не может продолжаться долго, если не сократится соотношение национального долга к ВВП.

И, тем не менее, за 1993 - 1998 годы подъема деловой активности государственные расходы превысили налоговые поступления настолько, что процентное соотношение долга Аргентины к ВВП повысилось с 29% до 44%. Когда курс доллара вырос и начался экономический спад, политикам, которым не хватило умения в области государственного управления для того, чтобы сбалансировать бюджет в хорошие времена, не хватило смелости для того, чтобы сбалансировать бюджет после ухудшения ситуации.

Последний, смертельный удар был нанесен решением правительства (после наступления кризиса) сохранить банковские депозиты в долларах, тогда как долги банкам перевести в песо, подорвав таким образом финансовую систему страны одним росчерком пера.

Авторитетные лица придерживаются мнения, что если бы правительство не предприняло хотя бы одно из этих трех разрушительных действий, Аргентина не оказалась бы в кризисной ситуации или, в худшем случае, пережила бы небольшой кризис вроде «текила-кризиса». Неолиберальная программа Аргентины 1990-х годов, с их точки зрения, была надежной и простой, что называется «защищенной от дурака», но, как выяснилось, аргентинские политики как раз оказались из числа этого большого и «творческого» класса.

Однако существует и другой взгляд на трагедию Аргентины. Он основан на наблюдении, что политическая система страны в течение долгого времени функционировала весьма предсказуемым образом, постоянно порождая правительства, которые обещают больше, чем могут выполнить. Они обещают богатым олигархам, что не будут устанавливать большие налоги. Они обещают рабочим и потребителям щедрое социальное страхование. Они обещают быстрое экономическое развитие, щедрые траты на создание инфраструктуры и теплые местечки для политических союзников и т. д.

Вместе взятые, эти обещания означают, что потребности правительства всегда превышают общие бюджетные поступления. Удовлетворить требования народа об исполнении правительством всех своих обещаний совершенно невозможно. Добавьте к этому несправедливое распределение доходов и материальных ценностей, отсутствие единства и понимания между рабочим и средним классами, а также давнюю традицию политического насилия и вы получите рецепт «политики всех против всех».

Основной политический вопрос о том, как должны быть распределены материальные ценности в Аргентине, остается неразрешенным. Любая политическая сила, старающаяся как-то сдержать идущий торг посредством обещаний только того, что она может сделать для страны, обречена на поражение. Таким образом, в Аргентине крупные правительственные дефициты являются законом природы, фактом жизни. Следовательно, ставки процента в Аргентине могут быть низкими и доступными только в редких случаях и на короткий срок.

Всем было известно, что политическая система Аргентины порождает хронические дефициты, что означало, что выплаты Аргентиной процентов по долгу однажды могут прекратиться. Поскольку динамика аргентинского долга была такой нестабильной, искусственная поддержка обменного курса твердой валюты не могла продлиться долго. Свободный доступ на международные рынки долгосрочного ссудного капитала и сохранение долларовых счетов означали, что когда искусственная поддержка валютного курса придет в противоречие с производящей дефицит логикой аргентинской политики, последствия могут быть катастрофическими.

Если бы можно было избежать сегодняшнего кризиса или имей Аргентина еще десять лет быстрого экономического роста, конфликты о распределении материальных ценностей могли бы носить более умеренных характер. В конце концов, до Второй Мировой Войны Европа отличалась, пожалуй, худшей политикой на земле: толпы бунтующих «правых» во Франции, всеобщие забастовки в Британии, гражданская война в Испании, фашизм в Италии и сосредоточение власти в руках нацистов в Германии. Однако у послевоенной Западной Европы не возникло общественных проблем, которые не могли бы быть разрешены при сохранении стабильных денег и экономического роста.

В определенной степени я согласен и с этой точкой зрения. Да, правительство Аргентины допустило огромные ошибки, ее политики согрешили против богов монетарной экономической теории. Однако должно ли наказание быть таким скорым и таким суровым?

Авторское право: Project Syndicate, октябрь 2002

Перевод с английского: Евгения Унанянц

"Аргентинский сценарий" для Украины

Аргентина, восставшая из пепла
В. Дзюба, Украина
Сентябрь, 2006

На Всеамериканском саммите в начале ноября прошлого года Кирчнер отверг затею Джорджа Буша с созданием зоны свободной торговли двух Америк - Северной и Южной. Он подверг критике саму идею "свободной торговли". Создание "свободного рынка", сказал он, не может быть единственным путем на дороге, ведущей к процветанию и благополучию народов. "Такого рода соглашение должно в первую очередь отвечать национальным интересам, а также компенсировать потери развивающимся странам", - сказал Кирчнер. По мнению президента Аргентины, "интеграция может стать реальностью только в том случае, когда будут приняты меры по ликвидации диспропорций в нашем развитии". Иначе, так называемый "свободный рынок" приведет к еще большему обнищанию стран и росту их внешней задолженности.

Экономический крах

На рубеже веков мировые СМИ были полны сообщений и телесюжетов о тяжелейшей ситуации в Аргентине. Толпы демонстрантов на улицах, солдаты, стреляющие в толпу. Дым, петарды, пожары и безработица, превысившая 22%. Аргентина в 2001 году оказалась на дне пропасти, из которой, как считали западные экономисты, ей уже не выбраться. Предприниматели и банкиры в массовом порядке покидали страну, забирая с собой все, что можно еще было взять.

В декабре 2001 года Аргентина достигла крайней точки экономического падения, вызванного неолиберальной политикой местной элиты и процессами глобализации по-американски. Банки прекратили выдавать деньги. Никто не был в состоянии контролировать экономику страны. Экс-президент Карлос Менем, правивший с 1990 по 1999 год, идя к власти, обещал аргентинцам красивых женщин и автомобили "Феррари". В начале 90-х он по смешным ценам распродал иностранному капиталу предприятия и взял громадные кредиты у Мирового банка и МВФ. Граждане Аргентины, которые, благодаря кредитам, зажили обеспеченно, славили своего президента и объявили его гением "свободного рынка".

"Халява" кончилась, когда пришло время рассчитываться по кредитам. В конце 1990-х годов мир, глядя на Аргентину, онемел. То, что там творилось, стало самым тревожным звонком для сторонников глобальной экономики.

В 2001 году ВВП Аргентины, по официальным данным, сократился на 11%. Хотя были и иные оценки. Бразильской издание Folha, например, в августе 2004 года утверждало, что за время кризиса объем национальной экономики Аргентины сократился на одну треть. Правительство вновь обратилось за помощью к МВФ. Однако Фонд отказал в новых кредитах. Петля затянулась.

Наблюдатели и журналисты не могли понять, как можно было уничтожить государство за столь короткое время. Как стало возможным, что никто не заметил и не предотвратил разрушения страны. Происходившее в стране газеты и телевидение преподносили в качестве сенсации. Вина возлагалась на простых аргентинцев и нового президента Фернандо де ла Руа.

В 1999 году, когда де ла Руа был избран, страна уже в течение трех лет находилась в рецессии. Менем, представлявший партию перонистов, крупнейшую в стране, на этот раз не баллотировался, поскольку конституция запрещала избрание на третий срок подряд. Свободы маневра у нового президента не было. В государственном аппарате господствовали перонисты, поддерживающие Менема. Они с самого начала занялись дискредитацией де ла Руа.

Когда в Аргентине наступил крах экономики, МВФ первым умыл руки. Эксперты Фонда утверждали, что Аргентина "сама виновата": тратила много денег, хотя государственный бюджет в душевом выражении бы значительно меньше, чем, к примеру, бюджет США во время кризиса 1929-1933 годов. Когда экономисты высмеяли столь "оригинальное" объяснение, чиновники МВФ стали утверждать, что Аргентина в массовом порядке нарушала правила использования кредитов, вследствие чего произошел обвал в экономике.

За этим спектаклем внимательно наблюдали американцы. В течение всего времени существования МВФ их голос в этой организации был решающим. Казалось бы, другие богатые члены МВФ, объединившись, могли противостоять США. Однако ничего подобного не происходило. Оказывается, если присмотреться к МВФ внимательнее, станет понятно, что Фонд представляет собой кредитный картель министерства финансов Соединенных Штатов. Поэтому не стоило удивляться, что послушные американские и вообще западные СМИ единодушно утверждали, что Аргентина должна неукоснительно исполнять все предписания МВФ.

МВФ - виновник катастрофы

Сегодня уже известно, почему рухнула экономика Аргентины. В 1991 году Менем решил перевести экономику на долларовое обслуживание. Был введен курс песо к доллару, как 1:1. Менем рассчитывал, что благодаря этой мере доллар за короткое время станет основным средством обращения в стране. Однако стоимость доллара оказалась завышенной. Автоматически была завышена, таки образом, и стоимость песо. Когда инвесторы разобрались, что к чему, они стали опасаться обвала, поэтому потребовали повышения процентной ставки. В том числе, на частные и государственные кредиты. Процентная ставка увеличилась до 40%. Вместе с ней быстро выросли долги. Остальное, как говорится, было делом техники.

Чтобы сохранить привязку к американской валюте, правительство Аргентины вынуждено было держать в банках соответствующие долларовые резервы. По мере углубления кризиса правительству приходилось покупать все больше долларов по все более высокой цене. Все больше людей стремились обменять песо на доллары. Этот процесс привел к образованию долга Аргентины в размере 140 миллиардов долларов. В декабре 2001 года правительство отказалось обслуживать долг.

В этих условиях международные финансовые организации, беспокоясь о судьбе своих кредитов, потребовали от Аргентины бездефицитного бюджета. Выполнить это условие означало секвестр средств на социальные нужды, массовую безработицу и рост социальной напряженности в стране, вплоть до уличных беспорядков.

Как этот процесс выглядел для рядового аргентинца? В начале 1990-х годов правительство призывало граждан покупать все. Населению предлагали строить жилье за счет кредитов под низкий процент. Предлагали открывать собственный бизнес. Безработные получали солидный т.н. "уравнительный пакет" помощи. Средний класс обзаводился дорогими автомобилями. Предоплата была минимальной, кредиты выдавались на длительные сроки. Газеты кричали, что в стране все замечательно и прекрасно, каждый может построить дом и купить автомобиль. Аргентинцы без раздумий бросились в рыночный "рай", нисколько не подозревая, что "рай" вскоре превратится в капкан. После 40 лет нищеты и войн они, наконец, получили возможность, обладать тем, что прежде могли только видеть в голливудских фильмах.

Вместе с западным капиталом в страну хлынули люди, задачей которых было контролировать его использование. Они учили аргентинцев, в чем состоит "свободный рынок" и глобальная экономика. Представители МВФ и Мирового банка приобрели столь колоссальное влияние на государственные структуры, что Аргентина де-факто потеряла независимость.

С того момента, когда песо был приравнен к доллару, все, что производилось в Аргентине, а также услуги, стало слишком дорогим, чтобы быть конкурентоспособным на внешних рынках. Импорт оказался намного дешевле, чем собственное производство. Государство было удушено, а треть национального дохода уничтожена.

В начале 1990-х годов по советам МВФ и Мирового банка в стране была осуществлена массовая приватизация. Вначале приватизировались электростанции, коммунальные предприятия и связь. Глобалисты в совершенстве овладели этим процессом. Приватизация всегда начинается в ключевых секторах экономики. После такой приватизации, те подразделения народного хозяйства, которые находятся в зависимости от ключевых секторов, становятся нежизнеспособными. Следовательно, возникает необходимость и их приватизации. Таким образом, спираль приватизации раскручивается вверх, охватывая все новые и новые отрасли, превращаясь в тотальный процесс. Одновременно, раскручивается вниз спираль массовых увольнений, охватывая все новые и новые отряды трудящихся. Внизу оказывается все больше людей, не имеющих работы и средств к существованию.

В результате все больше количество людей прекращали совершать покупки, денежное обращение резко замедлилось. Сумма собираемых налогов столь же резко уменьшилась. В свою очередь, с замедлением денежного обращения капитал, чтобы сохранить бизнес на плаву, увольнял еще больше работников. Три взаимосвязанных между собой кризиса - налоги, безработица и завышенный курс песо - заставили правительство просить МВФ о срочной помощи. Фонд в помощи отказал, мотивируя тем, что Аргентина имеет большой долг. В Вашингтоне стали думать о том, как изолировать Аргентину от внешнего мира в случае народного восстания.

Отказ МВФ спровоцировал резкое падение курса песо. Аргентинцы ринулись в банки, чтобы снять свои сбережения. Но банки были закрыты. Президент объявил, что страна прекращает платежи по долгам. Западные газеты сначала писали, что в Аргентине вскоре оживут сцены из Данте, а затем переключилась на другие темы. Аргентина оказалась предоставлена сама себе.

"Все латиноамериканские страны прошли через фазу приватизации, либерализации рынков, дерегуляции финансовых рынков и бюджетной антиинфляционной экономии. После вроде бы положительного опыта Чили на этот счёт в Латинской Америке не было двух влиятельных мнений. Этот тип макроэкономической политики казался спасительным. Вероятно, она не была совсем бесплодной, но спасения не принесла. Старые проблемы - неадекватная политическая система, чудовищная социальная поляризация - остались нерешёнными, но дело не только в этом. Эта стратегия выдохлась, и попросту началось попятное движение, даже в богатых странах как Аргентина, Уругвай и Венесуэла. Иммунитета к колебаниям мировой экономики латиноамериканские страны не приобрели. Для выплаты долгов рост оказался недостаточен. ВВП на душу населения стал падать. Пошло общее обеднение, включая средние слои", - писал в октябре 2003 года журнал "Россия в глобальной политике", оценивая ситуацию в Латинской Америке, в том числе и в Аргентине.

Отказ от политики "свободного рынка"

Казалось, что Аргентина уже не имеет шансов спастись. Крысы покидали тонущий корабль. Бизнесмены и иностранные советники разлетелись по домам. Даже мелкие предприниматели, которые приехали в Аргентину в поисках лучшей жизни, теперь срочно оформляли выездные визы. На произвол судьбы были брошены крупные предприятия с оборудованием и машинным парком. Рабочие были выброшены на мостовую. Опустели роскошные виллы с бассейнами в мраморе. Те, кто привел страну к кризису, теперь, подобно саранче, бросились искать другие поля, которые можно было объесть.

Журнал The Time в те дни писал: "Что дальше может предпринять де ла Руа? Это вопрос на миллион долларов. В одиночку, или с кем-то в коалиции, но он нуждается в плане, как преодолеть кризис. Он обязан помочь людям наполнить желудки и, возможно, восстановить экономический рост. Проблема в том, что для устранения последствий кризиса для бедных, правительство должно выдать миллионы долларов на еду и элементарные потребности. Но эти меры вызовут углубление финансового кризиса. Что-то должно произойти…"

И произошло. Аргентинцы оказали доверие своему президенту, разорвавшему отношения с МВФ и Мировым банком. Армия, полиция и простые люди стали стеной. На улицах и площадях они скандировали: "Аргентина для аргентинцев. Международной финансовой мафии - нет!" Правительство Аргентины приняло решение, которое вогнало в шок Белый Дом и мировых банкиров. Был введен свободный курс песо. Министр экономики Роберто Лаванья заявил: "Конкурентная цена обмена валют поможет экспорту и обеспечит потребности страны". Была отменена политика "свободного рынка". Страна избрала путь экономического сотрудничества с Бразилией и Китаем. В Аргентину пошли инвестиции. Центральный банк начал вновь покупать доллар, но ровно столько, сколько нужно для поддержки экономического роста.

Приход Кирчнера

В мае 2003 года пост президента Аргентины занял Нестор Кирчнер. К. Менем вновь участвовал в выборах. Но после первого тура, почувствовав, что проиграет, снял свою кандидатуру. В итоге Кирчнер перебрался в президентскую резиденцию, а сам Менем прячется от аргентинского правосудия в Чили. Его обвиняют в коррупции и доведении страны до экономического краха.

Нестор Кирчнер родился в 1950 году в семье выходцев из швейцарского Берна, переселившихся в Патагонию. Имеет высшее юридическое образование. В 1975 году познакомился со своей избранницей Кристиной Фернандес. Супруга-сенатор всю жизнь занимается политикой. У них двое детей. В 1991 году Кирчнер становится губернатором провинции Санта-Крус, затем дважды переизбирается на этот пост.

Многие аналитики полагали, что он станет заложником обстоятельств. Однако вышло по-другому. Кирчнер быстро сформировал дееспособный кабинет. Его костяк составили профессионалы, не связанные с прошлым. В числе первых шагов администрации стала смена военной верхушки, чтобы пресечь возможные попытки неповиновения гражданским властям. Затем президент добился устойчивого большинства в обеих палатах национального Конгресса.

Как сообщала в конце мая 2005 года московская "Независимая газета", "вступая в должность, президент очертил круг приоритетов: "Возродить отечество, восстановить справедливость, бороться с коррупцией, покончить с ворьем в белых перчатках!" Таким образом, составной частью курса стали антикоррупционные меры. Для начала были отстранены 10 одиозных руководителей правоохранительных органов. Стали раскручиваться неблаговидные дела Менема. По запросу Буэнос-Айреса швейцарская прокуратура включила его в список лиц, подозреваемых в переводе "грязных" денег. В апреле 2005 года власти обратились в Интерпол с просьбой выдать ордер на арест Менема.

Важным шагом стала отмена законов об амнистии, которая освобождала виновных от ответственности за злодеяния, совершенные в период военного режима 1976-1983 годов. По официальным данным, число жертв составило около 13 тысяч человек. По подсчетам правозащитников, оно достигло 30 тысяч. В октябре 2003 года были преданы правосудию первые 16 высокопоставленных военных.

Нестор Кирчнер поддержал и развил здравые меры де ла Руа в экономике. Когда спустя три года после отказа от "свободного рынка" Аргентина объявила, что готова выплатить по 25 центов за каждый доллар долга и при этом сохранить экономический рост, никто на Западе этому вначале не поверил. Затем последовала команда СМИ: ничего об Аргентине не писать. Ведь в других странах, в том числе и в Украине, люди могли узнать, что можно жить, и неплохо, и без рецептуры МВФ.

Но некоторые газеты все же писали. В декабре 2004 года лейбористская газета The Guardian сообщала: "Три года назад… Аргентина находилась в кризисе. Экономика переживала неконтролируемое падение, банки были закрыты, президенты сменялись каждую неделю… Сегодня общее мнение экономистов в Буэнос-Айресе сводится к тому, что худшее осталось позади. Да, Аргентине приходится иметь дело со сложным процессом реструктуризации долга, но в экономике происходят невероятные перемены… Подобно Фениксу, экономика восстала из пепла. После падения в 2002 году ВВП на 11%, в 2003 году он возрос на 9%, в 2004 году - на 8% и в 2005 году - на 5%. Установки "свободного рынка" были губительны для рабочих мест. В 2002 году безработица достигла 22%. Сейчас она сократилась до 12%".

Некоторые говорят о подъеме Аргентины, как о чуде. Если это и так, можно сказать, что рука Бога оказалась намного мощнее, чем "невидимая рука" "свободного рынка" в обличье МВФ. Но, конечно, главная заслуга в аргентинском "чуде" принадлежит правительству Кирчнера. Согласно опросам общественного мнения, 2/3 респондентов доверяют президенту. Заслуги президента признает и оппозиция. Аргентинский писатель и публицист Элой Мартинес как-то писал в испанской "Паис": "Кирчнер возник буквально из пустоты. Аргентина, не надеявшаяся иметь достойного лидера, внезапно обнаружила, что есть кому довериться".

Заводы - рабочим

Когда предприниматели закрывали заводы и бежали в другие страны, поскольку продукция не имела сбыта, рабочие и мастера, потеряв работу, много времени проводили в близлежащих кафе и пивных. Обсуждали, главным образом, как улучшить свою жизнь и ситуацию в обреченной на заклание стране. В конце концов, рабочие приняли решение. Они заняли брошенные предприятия, создали заводские комитеты, запустили машины и оборудование и начали производство на старых складских запасах.

Власть и армия отнеслись к этим социалистическим по своей сути мерам благосклонно. К рабочим присоединились руководители структурных подразделений заводов, работники заводоуправлений и коммерческие директора. В рекордные сроки была налажена продажа и экспорт продукции.

Оказалось, что продукция нужна и пользуется спросом. Вскоре производство и сбыт на некоторых предприятиях превысили предкризисный уровень. Люди делились доходами между собой. Никогда еще не зарабатывали таких сумм денег. Двинулось строительство и другие производства. Все произошло так быстро, что Вашингтон даже не успел объявить Аргентину коммунистическим государством или очередной "страной-изгоем".

Аргентина победила

В январе 2005 года международные финансовые организации приняли предложение Аргентины о выплате 25 центов за каждый доллар долга. Произошло невероятное: Аргентина объявила войну МВФ и выиграла! Аргентина также отказалась от переговоров с 700 тыс. держателями государственных ценных бумаг (бондов). В январе 2004 года правительство Аргентины, правда, начало выплату долга частным вкладчикам, общий размер которого составляет 88 млрд. долларов. Однако правительство согласилось выплатить лишь 25% стоимости ценных бумаг. "В МВФ есть люди, которые хотят, чтобы мы заплатили как можно больше частным владельцам ценных бумаг, но мы этого делать не будем", - заявил Роберто Лаванья. Страна вновь возвращается в мировое сообщество, но на собственных условиях.

Много зарубежных банкиров и инвесторов обвиняют Аргентину в тоталитаризме и обмане инвесторов и кредиторов. Особенно недовольны итальянцы и американцы, которые заявляют, что, если бы не события 11 сентября, они бы поговорили с Аргентиной иначе. В марте 2005 года МВФ потребовал от Аргентины полной выплаты долгов. Однако Аргентина в экономической связке с Бразилией и Китаем уже достаточно сильна, чтобы показать финансовой мафии кузькину мать. Правительство объяснило миру, что около половины кредиторов уже получили немалый куш по аргентинским долгам, остальные могут и обождать.

Газета The Guardian пишет: "Три вещи работали на Аргентину. Во-первых, карта Кирчнера была сильна, благодаря сильной экономике. Во-вторых, распространилась правда о МВФ. В-третьих, Уолл-Стрит ушел из Аргентины в канун кризиса и переговоры вели европейские банки. Министерство финансов США не было заинтересовано в жесткой позиции по отношению к Аргентине, так как в США опасались, что Кирчнер может близко сойтись с известным популистом, президентом Бразилии Лулой…"

Против диктата США

На Всеамериканском саммите в начале ноября прошлого года Кирчнер отверг затею Джорджа Буша с созданием зоны свободной торговли двух Америк - Северной и Южной. Он подверг критике саму идею "свободной торговли". Создание "свободного рынка", сказал он, не может быть единственным путем на дороге, ведущей к процветанию и благополучию народов. "Такого рода соглашение должно в первую очередь отвечать национальным интересам, а также компенсировать потери развивающимся странам", - сказал Кирчнер. По мнению президента Аргентины, "интеграция может стать реальностью только в том случае, когда будут приняты меры по ликвидации диспропорций в нашем развитии". Иначе, так называемый "свободный рынок" приведет к еще большему обнищанию стран и росту их внешней задолженности.

Кирчнер призвал участников саммита заняться поиском иной стратегии развития региона, той, которая реально могла бы обеспечить всех достойной работой и тем самым покончить с нищетой и безработицей. Обращаясь к президенту Бушу, президент Аргентины особо подчеркнул, что политика, которую США навязывают континенту, "не только провоцирует нищету и бедность, но и ведет к нестабильности и падению демократически избранных правительств".

Кирчнера поддержали руководители Бразилии, Венесуэлы, Уругвая и Парагвая. Планам Вашингтона по привязыванию латиноамериканской экономики к своим глобальным интересам сбыться было не суждено. "Главным проигравшим оказался господин Буш", - кратко резюмировал итоги саммита президент Венесуэлы Уго Чавес.

С диктатом США можно бороться и побеждать

Опыт Аргентины показал, что с теневыми сторонами глобализации и диктатом США можно бороться и побеждать. Особенно сейчас, когда американская армия увязла в Ираке и США неспособны к применению силы оружия по всему миру. Вскоре после прихода Нестора Кирчнера к власти, в августе 2003 года аргентинская газета Clarin поместила по этому поводу примечательное интервью крупного американского мыслителя, известного критика внешней экспансии США Иммануила Валлерстайна.

"Соединенные Штаты очень могущественны, но не непобедимы. Затраты на финансирование подобной военной машины с каждым разом все больше зависят от получения средств извне. Увеличивающиеся расходы на вооружение с каждым разом вызывают внутри самих Соединенных Штатов все большее сопротивление. Кроме того, нет и достаточного количества персонала для проведения подобной политики", - отметил Валлерстайн.

* * *

Дальнейшие планы правительство Аргентины связывает с расширением экономических связей с восточно-азиатскими странами. "Латинская Америка может занять достойное место в новом мировом экономическом порядке, но лишь в том случае, если сумеет воспользоваться благоприятными ветрами. В частности, надо сделать все возможное и невозможное для сближения с азиатскими тиграми, и убедить их в необходимости инвестиций в страны Латинской Америки", - писала, размышляя о будущем Латинской Америки, в октябре 2004 года аргентинская газета La Nacion.

Украина – не Аргентина?

Максим Побокин
Вовремя,
06.03.2009

Обращаясь за финансовой помощью к различным государствам и организациям, Украина рискует вогнать себя в такие долги, из которых она сама выбраться, скорее всего, не сможет. А со страной–банкротом кредиторы могут поступить так, как поступают с физическим или юридическим лицом, которое не может выплатить долги.

Кредитная политика МВФ, увы, такова, что страна, которая берет кредит, вынуждена действовать в интересах международной экономики, а не в своих собственных. Например, в договоре, регламентирующем предоставление кредита, может быть предусмотрено строительство объектов, которые стране на данном этапе ее развития не нужны, но на социально значимые объекты средства предлагается ограничить.

Строительство аэропорта в какой–то африканской стране с низким уровнем жизни населения, по логике международных финансовых организаций, будет более приоритетным, чем создание сети больниц — поэтому под аэропорт средства выделят, а вот под больницы — нет. Хотя реально тот же современный аэропорт нужен государству вроде Зимбабве гораздо меньше, чем школы или больницы, но они дивидендов международному бизнесу не принесут в краткосрочной перспективе.

Мало того, как показывает опыт таких стран «третьего мира», как Аргентина, международные финансовые организации вроде МВФ или ЕБРР, предоставляя кредит на якобы выгодных условиях, лоббируют тем самым интересы своих акционеров и транснациональных корпораций. В Аргентине в конце 1980–ых президент Карлос Менем при активной поддержке МВФ (а де–факто под его диктовку) начал проводить ультралиберальные реформы — в результате большинство отраслей экономики стало принадлежать ТНК, страна отказалась от поддержки национального производителя, проводилась явно поспешная приватизация госпредприятий и т.д. Поначалу все было приемлемо — и для населения страны, получившего доступ к импортным товарам, более дешевым и качественным, чем у национального производителя, и для компаний – импортеров иностранного товара. Страна стала «образцом» реформ от МВФ, своеобразной «витриной». Также в результате реформ была осуществлена «привязка» национальной валюты (песо) к доллару США по курсу 1:1. Но все это кажущееся благополучие было предвестником краха национальной экономики Аргентины. Готовую продукцию в Аргентине стало производить невыгодно, поскольку ее стоимость после выплаты всех налогов была больше, чем у импортных аналогов. Импорт, по сути, задавил национального производителя готовой продукции — в стране стала развиваться модель сырьевой экономики, в основном — аграрный сектор (который очень зависим от мировой конъюнктуры).
Понемногу начал нарастать внешний долг страны — за счет того, что экономика постоянно требовала иностранной валюты (в основном за счет импорта). На обслуживание внешнего долга уходило до 10% ВВП (в 1999), что создавало еще большую зависимость от экспорта сырья и импорта валюты методом кредитных вливаний. Крах наступил в 2001 году, когда резко снизились цены на зерновые культуры на мировом рынке и от этого не менее резко упали валютные поступления в экономику Аргентины. По рекомендациям МВФ госбюджет был сбалансирован в сторону резкого повышения налогов и снижения зарплат и пенсий госслужащим. Также были объявлены ограничения на снятие депозитов в банках. В результате это только усилило панические настроения среди рядовых аргентинцев, которые бросились снимать средства в национальной валюте с банковских счетов и обменивать их на доллары, и реальный курс песо к доллару на черных рынках достигал 1:100. Тысячи предприятий стали банкротами, безработица нарастала. МВФ же решил «добить» экономику Аргентины, заблокировав очередной транш, когда внешний долг достиг 130 млрд. долл. (то есть приблизительно по 3700 долл. на каждого аргентинца). В стране был объявлен дефолт как единственный выход из сложившейся ситуации. В 2002 году в Аргентине был принят двойной курс валют — фиксированный и плавающий, что было еще одним показателем несостоятельности национальной экономики. Финал был очевиден — социальный хаос, большой процент безработных, резко возросшая уличная преступность, голодные бунты и фактическая анархия. А МВФ обвинил правительство Аргентины в нежелании сотрудничать с ним и чрезмерных государственных расходах, то есть фактически снял с себя ответственность за принципиально неверную стратегию экономического развития страны.

По похожим сценариям также развивался дефолт в новых индустриальных странах в Азии — когда кредиты от МВФ попросту уходили на обслуживание внешнего долга либо на текущие расходы, а не инвестировались в производство, а экономика развивалась явно непропорционально (с приоритетом в 1–2 экспортные отрасли, сильно зависимые от глобальной конъюнктуры). Также были элементы вмешательства ФРС США в глобальную экономику, когда ФРС поднимала или опускала учетную ставку по доллару, делая его по своему усмотрению «дороже» или «дешевле», в зависимости от того, какое поведение ей нужно было от стран «третьего мира». «Дешевый» доллар стимулировал их брать кредиты, а его удорожание вело к тому, что внешний долг нарастал даже без новых внешних заимствований. Окончательно добивали экономики «азиатских тигров» валютные спекуляции, которыми не гнушались заниматься банки с мировыми именами.
В результате страны, переживающие экономический кризис, оказываются без особого выбора — или не платить по счетам и стать жертвами международной изоляции, или согласиться на явно невыгодные условия санации экономики. Например, были прецеденты приписывания корпоративных внешних долгов к государственному долгу. Под т.н. стабилизационные кредиты выдвигались новые условия — преференции для транснациональных корпораций, сокращение социальных выплат, отказ от защиты национального производителя, снятие ограничений на импортно–экспортные операции и т.д. В результате большинство крупных предприятий переходило в собственность ТНК, которые были резидентами в странах–кредиторах. Большая часть национального капитала уходила и сейчас продолжает уходить в страны «золотого миллиарда» — в виде оплаты за долг по кредитам и дивидендов от прибыли ТНК. Таким образом, МВФ и другие международные финансовые организации, раздавая кредиты для «развития» и «стабилизации экономики», на самом деле лоббируют интересы транснациональных корпораций, причем в самом хищническом их варианте.

Что мы имеем в Украине и что будет наиболее привлекательным «кусочком» для иностранного инвестора, могущего прийти после коллапса украинской экономики в результате кризиса? Как известно, в Украине сложилась в основном сырьевая модель экономики — если глянуть на статьи экспорта, то мы увидим там, в основном, две категории: черная металлургия и химические удобрения. То есть продукция с весьма низким показателем добавленной стоимости, да еще и крайне зависимая от конъюнктурных колебаний мировых цен, что уже само по себе предрасполагает к «аргентинскому» сценарию. Ситуация с внешними заимствованиями, в частности, с покупкой банками валюты, тоже не радужной была еще до проявления кризисных явлений — поскольку практически все валютные заимствования уходили не на инвестиции, а на стимулирование потребления импортных товаров и явно переоцененной недвижимости. Таким образом, Украина «подсела» на кредитную «иглу» в сочетании с сырьевой моделью экономики. А это в условиях кризиса и при отечественных затратах на производство продукции, идущей на экспорт (когда тонна чугуна, выплавленная в Украине, по себестоимости дороже, чем за нее сейчас могут дать иностранные покупатели), является прямым путем к краху. Вне зависимости о того, предоставит ли МВФ второй или третий транш кредита.
Но если бы нам выделили средства для помощи все, к кому Украина обращалась — а это 15 государств (Австралия, Великобритания, Канада, Кувейт, Нидерланды, Норвегия, Германия, Сингапур, ОАЭ, Израиль, Италия, Швейцария, Япония, Южная Корея и Россия), то и платить бы пришлось всем 16 странам. Однако пока что ни одна из них не согласилась прямо предоставить Украине кредит — разве что в рамках программ МФВ или Всемирного банка.

Чем будет расплачиваться Украина в случае объявления дефолта по итогам невыплаты кредитов? Россия, например, уже прочно «застолбила» за собой газотранспортную систему — даже не смотря на принятый мораторий на ее продажу. Также ту же Россию будет интересовать коммерчески привлекательная земля, допустим, в Крыму — в курортной зоне. Кувейт и ОАЭ могли бы заинтересоваться украинской частью черноморского шельфа и его нефтегазовыми месторождениями. Японию и Южную Корею могла бы заинтересовать сталелитейная промышленность, но для этого нужно, чтобы металлурги потерпели полное банкротство. Хотя здесь окончательное слово все же будет за ТНК — именно они, а не государства–кредиторы, будут конечными покупателями имущества обанкротившейся Украины (из тех, кто выживет к тому времени). Их может заинтересовать в основном земля сельскохозяйственного значения — и Украина может в конечном счете стать полностью аграрной страной (при том, что эта земля может быть использована именно под выращивание технических культур, что может означать зависимость Украины от импорта продовольствия). Оставшуюся промышленность они в основном будут сознательно разрушать — особенно там, где затруднена «конверсия» под их требования и где возможна конкуренция со стороны новой волны украинского бизнеса, которая придет уже после кризиса и дефолта. Но кое–какие сектора окажутся для них привлекательными — это пищевая промышленность, банковская сфера, часть металлургии, нефтеперерабатывающая промышленность, транспорт, часть строительного бизнеса. В остальном же Украина рискует стать после дефолта «клоном» Аргентины 1980-90-х, что означает периодическое повторение таковых дефолтов и «пожизненное» сотрудничество с МВФ, выгодное только иностранным инвесторам.
Мало того, вслед за дефолтом и распродажей госимущества и земли в счет погашения долгов может начаться и «югославский» сценарий — с возникновениями очагов сепаратизма на этнической почве. С ослаблением центральной власти в Украине страны–соседи могут заявить о своих претензиях на территорию Украины. Если, конечно, они будут в силах что–либо предпринять после экономического упадка, поскольку кризис может ударить по ним так же, как и по Украине. Россия может заявить о своих правах на Крым (хотя аналогично может сделать и Турция), а также на часть Донецкой и Луганской областей. Румыния может претендовать на украинскую часть шельфа, а также на Черновицкую область, Венгрия — на Закарпатскую область. Даже Польша, несмотря на союзные отношения с Украиной, может «откусить» Волынскую, Львовскую и Ивано-Франковскую области. Так Украина в результате сепаратизма, вызванного последствиями дефолта, может потерять от трети до половины своей территории. Хотя этот раздел Украины слишком маловероятен, гипотетически он вполне возможен.

Резюмируя вышесказанное, можно сказать следующее: Украина, обращаясь из тактических соображений за кредитами к странам «золотого миллиарда», может сильно проиграть в стратегическом плане. Ведь за денежную помощь, возможно, придется расплатиться национальными интересами.

Фантазии мировых финансовых спекулянтов:
Каким будет новое устройство мира в ближайшем будущем
18.02.2010 16:35 | IFX.ru

Москва. 18 февраля. IFX.RU - Финансовый кризис изменил ландшафт мировой экономики. Каким будет новое устройство мира в ближайшем будущем, кто станет лидером, а кто - аутсайдером, на чем можно будет заработать и какова дальнейшая судьба товарных рынков? И, главное, какова будет роль России во всех грядущих изменениях? На эти вопросы попытались ответить известные экономисты и политологи, принимавшие участие в форуме "Россия 2010", организованном в феврале группой "Тройка Диалог".

Кто виноват и что делать

Финансовая буря, достигшая пика в 2008 году, должна стать катализатором изменений, полагают эксперты. Профессор Чикагского университета Рагурам Раджан охарактеризовал кризисы как эпохи перемен, приведя в пример Великую депрессию, которая изменила ход мировой истории XX века.

Но что же будет дальше? Профессор экономики Нью-Йоркского университета Нуриэль Рубини, предсказавший нынешний кризис, изложил свое пессимистичное видение ситуации в американской экономике (крупнейшей в мире), где растет безработица, продолжаются списания активов и все еще не работают механизмы кредитования. При этом он не верит в то, что развивающиеся экономики смогут расти независимо от развитых. Ведь для этого развивающиеся страны должны переключить на внутренний рынок экономику, которая сейчас ориентируется на экспорт, а на такую смену парадигмы уйдут многие годы.

P.S. Ну вот не верит человек, что экономику в стране можно сориентировать на внутренний рынок и не рыпайтесь. А между тем существует мнение, что в мире имеются экономики двух типов. В одном случае экономика страны работает на удовлетворение потребностей всех членов общества, стало быть, на внутренний рынок и при этом какая-то продукция может отправляться и на экспорт. И в другом случае экономикой страны преследуется цель извлечения максимальной прибыли – в этом случае более выгодным является отправление своей продукции на экспорт. В первом случае экономика страны способствует увеличению благосостояния своих граждан, чем усиливается в целом и крепость всего государства. А во втором случае экономика страны перестраивает граждан под себя, для которых личная корысть становится основным смыслом их жизни.

На этом я прерву излияния других самоуверенных экспертов и перенесу сюда тот материал, ради чего обычно собирается эта публика:

На чем заработать?

Самый насущный вопрос для инвестора - какой из рынков принесет больше дохода, и здесь мнения экспертов зачастую расходятся, хотя ряд из них тяготеют к валютам стран Азии с хорошими платежными балансами.

Управляющий директор по инвестициям Investec Asset Management Майкл Пауэр рекомендовал конвертировать средства в сингапурские доллары и держать их там до середины 2010 года, а затем инвестировать на развивающихся рынках, покупая акции угольных компаний и потребительского сектора в развивающихся странах с профицитом счета текущих операций. Он посоветовал избегать вложений на западных рынках и в банки стран Запада. Часть средств, по его мнению, можно разместить на т. н. "пограничных рынках" (frontier markets).

Глава департамента по операциям на развивающихся рынках PIMCO Europe Майкл Гомез полагает, что имеет смысл инвестировать в рынки, которым будет выгодно изменение структуры мировой экономики. Следует покупать азиатские активы и конвертировать средства в валюты азиатских стран, курс которых, вероятно, будет расти. Нужно избегать вложений в евро и национальные валюты развивающихся европейских рынков. По мнению эксперта, лучше инвестировать в страны с профицитом платежного баланса, в которых проводится взвешенная кредитно-денежная политика и таргетируется инфляция (пример такой страны - Бразилия). На таких рынках можно купить пятилетние облигации со ставкой купона в 13%. Среди стран "большой семерки" Майкл Гомез отдает предпочтение Германии. Он также полагает, что при вложениях на развивающихся рынках необходим дифференцированный подход, т. е. покупая бразильские активы, следует одновременно сокращать вложения на турецком рынке.

Глава управления по распределению активов Legal & General Investment Management Дэвид Норт выдвинул три инвестиционные идеи. Покупать страховку от кредитных дефолтов (в частности, CDS по облигациям банковского сектора), поскольку рынки перегреты. Покупать фьючерсы на дивиденды, особенно в Великобритании, поскольку денежные потоки велики. Пользоваться моментом и играть против повышения процентных ставок - его не будет.

Профессор Нью-Йоркского Университета Нассим Талеб посоветовал вкладывать небольшую часть средств в активы с низкой доходностью, не сопряженные с риском, а остальное - в рискованные активы. В качестве спекулятивных вложений он рекомендовал открывать короткие позиции по фьючерсам на индекс S&P 500 и длинные по фьючерсам на драгметаллы, а также делать ставку на гиперинфляцию - опционы колл на золото и пут на облигации. Н.Талеб также советует короткие позиции по облигациям США, пока Бен Бернанке возглавляет ФРС, а Лоренс Саммерс - совет по национальной экономике в Белом доме. Он предлагает делать ставку против евро, российский же рынок считает стабильным

Редактор "The Gloom, Boom & Doom Report" Марк Фабер отметил, что когда начнется инфляция, надо будет избегать игры на валютах и облигациях, а покупать акции и зарубежные активы. Марк Фабер заявил, что нужно покупать землю, поскольку цивилизацию может ожидать коллапс. Он считает привлекательной инвестицией покупку ферм в Аргентине.


Україну хочуть з'їсти
Украину готовят на съедение